Анатомия разрушения и созидания
с позиций индивидуальной и групповой психологии
Д-р Марк Ройтман – психиатр и психотерапевт
Клиника а-Шарон – психодиагностика и психотерапия
Лекция, подготовленная для съезда русскоязычных психотерапевтов – 2007
В конце восьмидесятых я участвовал в Нотингемском семинаре по психогериатрии. В свободное время участники много беседовали на разные темы. Я познакомился с одним очень дружелюбным профессором из Лондона. Он практиковал со мной свой русский язык, который изучал еще в университете.
В одной из бесед он спросил: «Вот если бы ты должен был решить израильско-арабскую проблему, как бы ты ее решил?» Я задумался и понял, что ответа у меня нет.
Еще за несколько лет до этого я заметил, что противостояние, подозрительность, агрессия, чувство неразрешимости конфликта могут существовать между любыми двумя группами.
Например, меня удивляло, что одна из израильских ассоциаций психотерапии, много лет назад, разделилась на иерусалимскую и тель-авивскую секции, враждующие между собой.
На одном европейском съезде групповой терапии представители школы психоанализа сцепились мертвой хваткой с представителями психодрамы.
Не раз в своей жизни я наблюдал противостояния, сопровождающиеся странным искажением восприятия действительности.
К примеру, на семинаре, посвященном психологическим процессам в большой группе, работала группа из 60-ти - 80-ти израильских участников, которую вёл известный специалист, бывший израильтянин из Австрии.
В группе, особенно в большой группе, протекают интенсивные подсознательные групповые и индивидуальные психологические процессы. О сильных сексуальных влечениях и их последствиях расскажу в другой раз, важно знать, что это тоже «имеет место быть», а сейчас мы говорим о паранойе, необъяснимой и непреодолимой вражде, разделяющей людей.
За первые три дня в группе успели перессориться иерусалимцы с тель- авивцами, психоаналитики с психодраматистами, пожилые с молодыми, мужчины с женщинами и это ещё не всё.
Сидели все в большом кругу. Рядом с ведущим, израильтянином-австрийцем, сидела смуглая черноволосая девушка. Я познакомился с ней случайно за чашкой кофе, когда мы ждали начала съезда в гостиничном лобби. Она оказалась психологом из Беер Шевы, и по виду была явно восточного происхождения.
Вдруг, в процессе групповой сессии, когда беседа коснулась Катастрофы и ее влияния на последующие поколения израильтян, один из участников, психоаналитик, ведущий специалист в своей области,и один из организаторов съезда, обратился к этой девушке по-английски с вопросом: «Вот ты, австрийка, а ведь многие австрийцы сотрудничали с фашистами. Я не знаю, кем были твои родители или деды, но как ты, как австрийка, чувствуешь себя среди детей и внуков жертв нацизма?»
Зал замер. Не знаю, сколько человек в группе были знакомы с этой девушкой, но даже те, кто ее не знал, никак не смогли бы заподозрить по внешнему виду, что она австрийка. Интересно, что как организатор съезда, обратившийся к ней, прекрасно знал, что все участники группы - израильтяне. И, тем не менее, паранойя «занесла» и его.
Потребность в противоположности, во враге, в цели для агрессии, очевидно, глубоко сидит в человеческой душе и в определенных, особенно, напряженных ситуациях, буквально сводит людей с ума.
Психоаналитик поняв, что ошибся, стал извиняться. Он объяснил в своё оправдание, что принял девушку за ассистентку ведущего, из Австрии, потому что та сидела рядом с ведущим.
Задолго до этого эпизода я замечал за собой и другими, с виду нормальными людьми, сильные искажения в восприятии действительности, которые потом сам не понимал, откуда брались. Я тогда записал в своем дневнике: «Я восхищен человеческим слабоумием!». Хотите доказательств?
На крупном европейском съезде, важные, убеленные сединами представители континентальной Европы с французским, немецким, итальянским, испанским акцентами с пеной у рта атаковали англичан: «Вы думаете, что вся мудрость сконцентрирована у вас на острове, и вы можете устанавливать свои законы, не считаясь с нами!» . Мне их спор казался настолько абсурдным, что я даже не помню, о чем именно спорили. Похоже, участники выясняли, «кто начальник?».
На том же съезде, кроме общих собраний, мы работали в маленьких группах, которые заседали по пять часов каждый день. В первый день молодой датчанин атаковал англичан, повторяя как в капле воды, события в большой группе.
Я, «умудренный прежним опытом», пытался объяснить ему и группе, что их конфликт вызван всего лишь естественной динамикой групп, приводящей любую группу к расколу и противостоянию и что желательно перешагнуть через этап раскола и заняться серьезными научными вопросами. Конечно, мое «мудрое» вмешательство не изменило европейскую политику.
На второй день в группу пришел новый участник, примерно моего возраста, элегантно одетый, черноволосый, с тоненькими усами мужчина. Он представился Джоном из Лондона и извинился за то, что присоединился к группе с опозданием, поскольку участвовал в Парижском съезде «Амнести Интернешнл».
Мне его акцент сразу показался подозрительным. То, что он был на съезде организации, которая постоянно критикует Израиль, и главным образом Израиль, за преступления против человечества, только укрепило мои подозрения. Черные волосы, смуглая кожа и тоненькие усы окончательно убедили меня в том, что он - араб.
Поменял, думаю, имя на Джон, а на самом деле, небось, Джиад или Мухаммед, родом из какой-нибудь арабской страны, хоть и живет в Лондоне. Я чувствовал, как нарастает напряжение в комнате. Открытый израильско-арабский конфликт казался мне неминуемым.
На прошлой встрече участники представлялись друг другу, и каждый немного рассказал о себе. Я предложил, чтобы мы сделали это вновь, как бы для Джона, и начал первым: Я - Марк Ройтман, психиатр и психотерапевт из Израиля, родился в Советском Союзе... Остальные продолжили: из Швеции, Дании, Голландии, Германии, Англии и т.д.
Когда очередь дошла до Джона, он сказал: «Я - Джон Сапожникофф, психоаналитик из Лондона, родился в Южной Африке, мои бабушки и дедушки - евреи из Литвы. Большинство моих родственников живут в Израиле».
Я был в шоке. Я поймал себя на том, что активно искал себе противника, и был готов для удовлетворения своей подсознательной цели превратить еврея в араба, лишь бы было кому «набить морду». И это несмотря на вчерашнее понимание абсурдности вражды между континентальной Европой и Англией!
Поскольку съезд был посвящен изучению подсознательных групповых процессов, я рассказал группе о своих мыслях и чувствах. Я надеюсь, что благодаря разбору происшедшего, все участники осознали в себе скрытые от сознания стороны личности и их разрушительный потенциал. По крайней мере, датчанин перестал «катить бочку» на англичан.
Мы с Джоном еще много раз встречались на различных международных съездах и всегда вспоминали этот маленький, но исключительно выразительный эпизод, как пример искажения восприятия действительности в групповых и межличностных ситуациях.
Пример другого съезда, на этот раз в Иерусалиме. Как и полагается на таких съездах, была запланирована культурная программа, которая включала в себя визит в Иерусалимский музей и экскурсию по Иерусалиму.
Последний раз, к своему стыду, я был с экскурсией по Иерусалиму в 1974 году, через две недели по приезду в Израиль. Тогда я побывал даже на Храмовой Горе, свободно и без проблем заходил в мечеть Эль Акса, ездил по восточному Иерусалиму, заходил в русские церкви, греческие монастыри.
Потом потекли серые будни: работа, дежурства, армия, опять работа. В Израиле у меня проявилась тяжелая форма Трудоголизма, и в Иерусалим я с тех пор приезжал только на съезды и лекции.
Я решил воспользоваться возможностью и поехать на экскурсию с участниками съезда. Мне пришлось поспорить с организаторами съезда, которые пытались доказывать, что культурная программа предназначена только для иностранных гостей. Я заупрямился, сказал, что заплатил полную стоимость съезда, и программка, которую мне прислали, обещает экскурсии каждому участнику. Поскольку больше желающих из числа израильтян не оказалось, организаторы согласились.
Я попал в автобус, где были в основном югославы. Съезд происходил в период сербско - хорватской войны. Организаторы съезда, не желая вмешиваться в балканскую политику, приготовили и сербам, и хорватам нагрудные знаки с названием одной страны - Югославия.
Они расселись парами, я сидел один. Перед самой отправкой в автобус вошла красивая, высокая, голубоглазая блондинка, тоже с табличкой - «Югославия» на груди и села на свободное место возле меня. «Вот это женщина!»- подумал я. Мы познакомились. Звали ее Елена Иванкович, приехала она из Загреба, столицы Хорватии..
После нескольких дежурных фраз я, привыкший в Израиле к «свободе слова» и отвыкший от привезенной из Союза деликатности, напрямую спросил: «Скажи, Елена, что происходит в вашей стране, чего вы воюете друг с другом?»
Моя спутница слегка опешила такому недипломатичному вопросу, потом сказала: «Извини, я лучше помолчу на эту тему!» С этого момента она не отходила от меня ни на минуту, и все пять дней съезда не переставала говорить.
Чувствовалось, что она приехала из Ада войны, голода, смерти и должна через неделю туда вернуться.
Оказалось, половина её делегации из Сербии, а половина из Хорватии. Она говорила о том, какие «гады» сербы и какую несправедливую войну они ведут. Рассказывала о зверствах, массовых убийствах, подлости и насилии сербов.
Мне ее было очень жалко. Чувствовалось, что она сильно травмирована, и я не знал как ее успокоить. У меня даже пропали все «коварные» намерения, появившиеся с первых минут встречи в автобусе. А коллеги, видя как блондинка -югославка повсюду ходит со мной, с завистью спрашивали, как мне удалось подклеить такую красавицу.
Наслушавшись, я начал думать всерьез об их чужой войне. Я не мог по лицам определить, кто в югославской делегации хорват, а кто серб. Я думал, Елена скажет мне, но, к моему удивлению, она ответила, что на улице определить, кто серб, а кто хорват, невозможно. Я спросил, как же они знают кто за кого? Мы, по крайней мере, можем определить по внешности кто еврей, а кто араб. История с Джоном вылетела в тот момент из моего сознания.
- Чем же все-таки отличаются хорваты от сербов?
- Как, - удивилась она, - хорваты католики, а сербы ортодоксы!
- А ты религиозная»? – не унимался я.
- Нет, - отвечала она.
- А в Загребе или в Белграде много религиозных после стольких лет коммунистического режима?
Она опять отвечала: «Нет». Это только разожгло мое любопытство.
- Хорваты и сербы так много лет живут вместе, разве нет смешанных браков?
- Полно, - отвечала она. - Моя мама сербка, а отец хорват.
Я чуть не упал.
- Так как же они живут в такие времена?
- Отца своего я не знаю, он оставил мать еще до моего рождения, - призналась Елена.
- Так ты выросла с матерью сербкой?
- Да.
- Как же ты можешь ненавидеть сербов?
Елена ответила что-то невнятное.
Прошло несколько лет. Я рассказал историю Елены на съезде в Лондоне, темой которого было «Ненависть и паранойя».
Вслед за мной, как бы в подтверждение моего рассказа, Чешский психолог рассказала эпизод балканской войны, о котором слышала от своих югославских друзей.
В тот год, когда все воевали со всеми, некий город был расположен на берегах реки, которые соединял мост.
Враждующие стороны сконцентрировались по разным сторонам моста. В одном из лагерей у одного из воинов был день рождения. Во враждебном лагере находился его друг детства, сосед и школьный товарищ. Именинник пригласил своего друга на день рождения, встретил на мосту и отвез к себе домой.
Целый день они пили, праздновали, веселились. Под вечер проводили друга до моста, и на мосту… они его убили! Сколько лет прошло уже после этого съезда, до сих пор у меня мурашки бегут по коже, когда я вспоминаю эту историю.
Как объяснить то, что необузданная, слепая ненависть, сосуществует с прочными личными отношениями и обыденной жизнью. Разум отказывается понимать этот парадокс.
Еще один семинар группового анализа, на этот раз в Лондоне. По времени он состоялся сразу после падения берлинской стены. Все европейские участники ликовали. Они были в состоянии эйфории в связи с окончанием Холодной Войны и наступившим вечным Миром во всем Мире.
Я смотрел на всеобщий праздник со своей ближневосточной колокольни (или синагоги) и не понимал, чему они радуются.
Наконец я понял, почему не разделяю всеобщего счастья.
Я сказал: "Вы все ведете группы и не раз наблюдали, что, когда в группе прекращается поляризация в какой-то сфере, начинается фаза хаоса. Все враждуют со всеми, пока не происходит новая поляризация уже вокруг другого конфликта.
Я боюсь, что с окончанием противостояния между Западом и Востоком начнется множество локальных войн по всему миру. Б-г знает, сколько жертв и разрушения принесут новые войны».
Зал приутих. На какое-то время все призадумались, но молчание продолжалось недолго. Слишком уж праздничным было настроение группы.
В перерыве ко мне подошел англичанин - известный философ и психоаналитик - и сказал, что он думает, что я абсолютно прав. К сожалению, истории не потребовалось много времени для того, чтобы доказать мою правоту.
Это мои личные воспоминания, но мировая история знает вражду больших групп, заканчивающуюся чудовищным кровопролитием. Противостояние Белых и Красных, Севера и Юга, протестантов и католиков, этот список можно продолжить идеологическими войнами коммунистов против капиталистов, консерваторов против либералов, республиканцев против демократов и, просто, поклонников «Апоэля» против поклонников «Бэйтара»
Если мы вспомним вопрос лондонского прфессора психогериатрии на Нотингемском курсе, то, действительно, как примирить израильтян и арабов или вообще надеяться на мир во всем Мире, если друг убивает друга, Елена не может поладить с Иванковичем и так далее и тому подобное, без конца, вплоть до Каина и Авеля.
Каждый из вас знаком из своей лечебной практики с бесчисленными примерами агрессии направленной на самих себя, на своих детей, родителей или супругов. Кому из вас не приходилось встречаться с депрессией, самоубийствами, ненужными пластическими операциями.
В свете примеров, которые я привел, случаи враждебного отношения урожденных израильтян к новоприбывшим, несмотря на то, что возвращение на Родину является самой сутью существования Израиля, не кажутся особенно странными.
Не стоит, наверное, и удивляться проявлениям презрения новоприбывших к государству, в котором они мечтали жить, и в котором будут жить их дети и внуки.
Из всего, что я до сих пор сказал, может создаться впечатление что Мир движется к катастрофе, что человечество само себя уничтожает, что агрессия является ее единственной движущей силой.
Однако, не следует забывать, что параллельно разрушительным процессам, происходят процессы созидания. Параллельно с ненавистью, существует любовь. Параллельно с предательством и агрессией - альтруизм, преданность и самопожертвование.
Как «душеведы», мы должны постоянно помнить о диалектике единства и борьбы противоположностей, вовремя опознавать и те и другие тенденции в обществе, у себя, у своих коллег и у своих пациентов.
Я надеюсь, что этот съезд русскоговорящих психиатров, психологов, консультантов и социальных работников Израиля положит основу процессам взаимного духовного и профессионального оплодотворения, творческого созидательного труда и послужит прожектором, освещающим душевные и социальные процессы личности и общества.
Мы должны стремиться к тому, чтобы слияние разностороннего опыта различных психологических школ, привезенного с собой, с опытом и знаниями, приобретенными в Израиле, принесло ценные научные открытия и новые, отвечающие потребностям времени, формы и методы психотерапии, а не вражду и конфликты.
Все права сохранены за Институтом "А-Шарон".
